Гарстанг согласился с этим, и они снова принялись рассматривать лодки, сравнивая их друг с другом. Наконец выбрали прочное судно десяти или двенадцати шагов длиной, с небольшой каютой.
В сумерках они двинулись к пристани. Все было тихо, рыбаки вернулись в деревню. Гарстанг поднялся на борт и сообщил, что все в порядке. Кьюджел начал отвязывать чалку, но в это время с пристани послышался свирепый крик, и появился десяток крепких рыбаков.
— Мы пропали! — крикнул Кьюджел. — Спасайся, беги, а еще лучше плыви!
— Невозможно! — провозгласил Гарстанг, — Если это смерть, я встречу ее с достоинством. — И он встал на палубе.
Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлеченные шумом. Один из них, староста деревни, спросил строгим голосом:
— Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку?
— Наша причина проста, — ответил Кьюджел, — мы хотим пересечь море.
— Что? — взревел староста. — Как это возможно? На лодке нет ни пищи, ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не сказали, что вам нужно?
Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом.
— Буду откровенен. Ваша внешность внушила нам такой страх, что мы не решились.
Его слова вызвали большое веселье и удивление в толпе.
Староста сказал:
— Мы все удивлены. Объяснись.
— Хорошо, — ответил Кьюджел. — Могу ли я быть абсолютно откровенным?
— Конечно!
— Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и варварскими: ваши выступающие клыки, черная грива, окружающая лица, какофония вашей речи — и это еще не все.
Жители деревни недоверчиво рассмеялись.
— Что за ерунда! — восклицали они. — У нас длинные зубы, чтобы мы могли разрывать рыбу — нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно, кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ.
— Совершенно верно, — сказал староста. — И чтобы продемонстрировать это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир!
— Вот истинно святая деревня! — провозгласил Гарстанг. — Вы случайно не приверженцы Гилфига?
— Нет, мы поклоняемся богу-рыбе Иобу, который кажется нам не менее действенным, чем другое. Но идемте в деревню. Надо подготовиться к пиру.
Они поднялись по лестнице, высеченной в скале утеса, и оказались на площадке, освещенной десятками горящих факелов. Староста указал на хижину, более просторную, чем остальные.
— Здесь вы проведете ночь; я буду спать в другом месте.
Гарстанг снова начал хвалить святость и милосердие жителей деревни, на что староста наклонил голову.
— Мы стараемся добиться духовного единства. Его символизирует главное блюдо наших церемониальных пиров. — Он повернулся и крикнул, сложив руки: — Готовьтесь!
На треножнике повесили большой котел, приготовили блок и подъемник, и каждый житель деревни подходил, отрубывал себе палец и бросал в котел.
— Этим простым обычаем, к которому вы, несомненно, присоединитесь, мы демонстрируем наше общее наследие и взаимную доверенность, — объяснил староста. — Давайте встанем в ряд. — Кьюджелу и Гарстангу ничего не оставалось, как тоже отрубить по пальцу и бросить в котел.
Пир продолжался почти всю ночь. Утром жители деревни выполнили свое слово. Наиболее пригодную для морских путешествий лодку загрузили большим запасом продовольствия и воды, включая то, что осталось от ночного пира.
Все собрались на пристани. Кьюджел и Гарстанг высказали свою благодарность, затем Кьюджел поднял парус, а Гарстанг отвязал канат. Ветер наполнил парус, и лодка двинулась по поверхности Сонганского моря. Постепенно берег растаял на расстоянии, и они остались одни.. Со всех сторон виден был только черный металлический блеск воды.
Наступил полдень; лодка продолжала двигаться в пустоте: вода внизу, воздух вверху, тишина во всех направлениях. День был долгим и вялым, нереальным, как сновидение. За печальным величием сумерек последовала темнота цвета разведенного вина.
Ветер усилился, и всю ночь они двигались на запад. На рассвете ветер стих, парус обвис, и Кьюджел и Гарстанг уснули.
Восемь дней повторялся этот цикл. На утро девятого дня впереди появилась береговая линия. К середине дня через невысокий прибой они направили лодку к берегу.
— Это Олмери? — спросил Гарстанг.
— Я так считаю, — ответил Кьюджел, — но не знаю, какая именно часть. Азеномай может лежать на севере, востоке и юге. Если вон тот лес окружает Восточный Олмери, нам придется пройти через него, а живущие там медведи пользуются ужасной репутацией.
Гарстанг указал вниз по берегу.
— Смотри: еще одна деревня. Если тут такой же народ, что и на том берегу, нам помогут. Идем, расскажем им, что нам нужно.
Кьюджел задержался.
— Может, разумнее разведать сначала?
— Зачем? — спросил Гарстанг, — В прошлый раз это привело только к недоразумению. — Он пошел по берегу к деревне. Когда они приблизились, им стали видны люди на центральной площади: прекрасные золотоволосые, люди, голоса которых были подобны музыке.
Гарстанг весело приблизился к ним, ожидая еще более радушного приема, чем на том берегу, но жители деревни подбежали к ним и набросили на них сети.
— Зачем вы это делаете? — спросил Гарстанг. — Мы путники и не причиним вам вреда!
— Вы чужаки, вот и все, — ответил самый высокий из золотоволосых. — Мы поклоняемся неумолимому богу Данготту. Чужаки — это всегда еретики, и их полагается скармливать священным обезьянам. — И с этими словами они потащили Кьюджела и Гарстанга по острым камням берега, а прекрасные дети радостно плясали вокруг.
Кьюджел умудрился достать трубку, взятую у Войонда, и направить на жителей деревни синий концентрат. В ужасе они попадали на землю, и Кьюджел смог выпутаться из сети. Обнажив меч, он освободил Гарстанга, но жители пришли в себя. Кьюджел еще раз применил трубку, и они бежали в страхе.
— Иди, Кьюджел, — заговорил Гарстанг. — Я старик, во мне не осталось сил. Торопись, ищи спасения, желаю тебе добра.
— Обычно я так и поступаю, — признался Кьюджел. — Но эти люди вызвали у меня приступ альтруизма. Выбирайся из сети, пойдем вместе. — Он снова внес в ряды противников замешательство трубкой, а Гарстанг в это время высвободился, и они побежали по берегу.
Жители деревни преследовали их, бросая гарпуны. Первый же гарпун попал в спину Гарстангу. Он упал без звука. Кьюджел повернулся, наделил трубку, но волшебство истощилось, и появилось только несколько капель прозрачной жидкости. Жители деревни приготовились к второму залпу; Кьюджел выкрикнул проклятие, увернулся, и гарпуны пролетели мимо и вонзились в береговой песок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
